Мужик вывел на базар продавать быка. Подходит покупатель, сторговал у мужика быка, дал задатку, указал, куда вести его; в такой-то, дескать, дом.

Ведет мужик быка: попадается ему навстречу еще купец.

— Мужик, продай быка!

— Изволь, господин купец.

Сторговались, и этот дал задатку, указал, куда вести.

— Я, — говорит, — сейчас приду!

Жил-был старик со старухою, имели при себе одного сына, и то дурака.

Говорит ему мать:

- Ты бы, сынок, пошел, около людей потерся да ума набрался.

- Постой, мама: сейчас пойду.

Пошел по деревне, видит - два мужика горох молотят, сейчас подбежал к ним; то около одного потрется, то около другого.

- Не дури, - говорят ему мужики, - ступай, откуда пришел.

Жили-были муж с женой. Смолоду они жили всем на загляденье, а под старость - словно их кто подменил. Только спустит утром старик ноги с печки, как уж и пошла промеж ним и старухой перебранка. Он старухе слово, а она ему два, он ей два, а она ему пять, он пять, а она десять. И такой вихрь завьется промеж них, хоть из избы вон беги.

А разбираться начнут - виноватого нет.

- Да с чего бы это у нас, старуха, а? - скажет старик.

- Да все ты, старый, ты все !..

- Да полно! Я ли? Не ты ли? С долгим-то языком!..

- Не я, да ты!

- Ты, да не я!

И снова здорово: опять ссора промеж них затеялась. Вот раз слушала, слушала их соседка и говорит:

В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь, и была у него дочка. Говорит она раз отцу:

- Прикажи, батюшка, кликнуть клич: пусть к нам едут со всех сторон молодцы. Они будут загадки загадывать, а я буду отгадывать. Чьи загадки отгадаю, тому голову рубить. Чьи не отгадаю, за того пойду замуж, пускай хоть последним пастухом будет!

Согласился царь. Кликнули клич. Съехались со всех сторон молодцы, каждый со своими загадками. Начнёт какой из них загадывать загадку, а царевна не дослушает и кричит:

- Знаю, знаю!

И сейчас же отгадку скажет.

Возьмут молодца, срубят ему голову. Столько погубили народу, что и не сочтёшь...

Жили-были на одном дворе козел да баран; жили промеж себя дружно: сена клок — и тот пополам, а коли вилы в бок — так одному коту Ваське. Он такой вор и разбойник, за каждый час на промысле, и где плохо лежит — тут у него и брюхо болит.

Вот однажды лежат себе козел да баран и разговаривают промеж себя; где ни взялся котишко-мурлышко, серый лобишко, идет да таково жалостно плачет. Козел да баран и спрашивают:

- Кот-коток, серенький лобок! О чем ты, ходя, плачешь, на трех ногах скачешь?

- Как мне не плакать? Била меня старая баба, била-била, уши выдирала, ноги поломала да еще удавку припасала.

- А за какую вину такая тебе погибель?

Жил себе старик да старуха, у них был кот да баран. Старуха заготовки делает, а кот проказит.

- Старик, — говорит старуха, — у нас на погребе нездорово.

- Надо поглядеть, — говорит ей старик, — не со стороны ли кто блудит.

Вот пошла старуха на погреб и усмотрела: кот сдвинул лапкой с горшка покрышку и слизывает себе сметанку; выгнала кота из погреба и пошла в избу, а кот наперед прибежал и запрятался на печи в углу.

- Хозяин! — сказывает старуха. — Вот мы не верили, что кот блудит, а он самый и есть; давай его убьем!

Кот услыхал эти речи, как бросится с печки да бегом к барану в хлев и начал его обманывать:

Некоторый старик имел много у себя детей, и, будучи при смерти, призвал их пред себя, и, раздав им по пучку прутьев, спросил:

- Можете ли вы оных одним разом переломить? Но как они от того отказались, называя то невозможным делом. Тогда отец им сказал:

У одного мужика много было гороху насеяно. Повадились журавли летать, горох клевать.

“Постой, - вздумал мужик, - я вам переломаю ноги!”

Купил ведро вина, вылил в корыто, намешал туда меду; корыто поставил на телегу и поехал в поле. Приехал к своей полосе, выставил корыто с вином да с медом наземь, а сам отошел подальше и лег отдохнуть.

Вот прилетели журавли, поклевали гороху, увидали вино и так натюкались, что тут же попадали. Мужик - не промах, сейчас прибежал и давай им веревками ноги вязать. Опутал веревками, прицепил за телегу и поехал домой.

Деревня была неграмотна; поп неграмотный, дьякон неграмотный, да и дьячок неграмотный. А церковь была, приход служили. Прознал архиерей, поехал любопытствовать. Приехал к попу, поп и побежал к дьякону:

— Вот беда! Архиерей приехал, как мы служить станем?

А дьякон сказал:

— А как-нибудь, сваракосим как-нибудь.

Поп говорит:

— Ты то пой, что я буду.

Дьячок говорит:

Начинается сказка от сивки, от бурки, от вещей каурки. На море на океане, на острове на Буяне стоит бык печеный, в заду чеснок толченый; с одного боку-то режь, а с другого макай да ешь. Жил-был купец, у него был сын; вот как начал сын подрастать да в лавках торговать — у того купца померла первая жена, и женился он на другой. Прошло несколько месяцев, стал купец собираться в чужие земли ехать, нагрузил корабли товарами и приказывает сыну хорошенько смотреть за домом и торговлю вести как следует. Просит купеческий сын:

- Батюшка! Пока не уехал, поищи мое счастье.

- Сын мой любезный! — отвечает старик. — Где же я его найду?

- Мое счастье недолго искать! Как встанешь завтра поутру, выдь за ворота и первую встречу, какая тебе попадется, купи и отдай мне.

- Хорошо, сынок!

В некотором селе жил старик со старухою в большой бедности; у них был сын. Взошел сын в совершенные лета, и стала старуха говорить старику:

- Пора нам сына женить!

- Ну, ступай сватать!

Пошла она к соседу сватать дочь за своего сына: сосед отказал. Пошла к другому мужику, и другой отказал, к третьему — и тот на ворота указал; всю деревню обходила — никто не отдает. Вернулась домой:

- Ну, старик, пропащий наш парень!

- Что так?

- По всем дворам таскалася, никто за него не отдает своей дочери.

- Плохо дело! — говорит старик. — Скоро лето настанет, а у нас работать некому. Ступай, старуха, в другую деревню; может, там высватаешь.

Жил да был старик. Поехал об Афанасьеве дни в гости со старухой. Сели рядом, стали говорить ладом. Ехали-попоехали, по ногам дорогой. Хлесь кобылу бичом троеузлым. Проехал, знать, верст пять-шесть, оглянулся: тут и есть (еще и с места не тронулся). Дорога худая, гора крутая, телега немазаная.

Ехал-попоехал, до бору доехал. В бору стоит семь берез, восьмая сосна, виловата. На той сосне виловатой кукушица-горюшица гнездо свила и детей вывела. Откуда ни взялась скоробогатая птица, погуменная сова — серы бока, голубые глаза, портеное подоплечье, суконный воротник, нос крючком, глаза по ложке, как у сердитой кошки. Гнездо разорила, детей погубила и в землю схоронила.

В некотором царстве, в некотором государстве жил-был старик; у него был сын. Ездили они по селам, по городам да торговали помаленьку. Раз поехал сын в окольные деревни торг вести. Ехал долго ли, коротко ли, близко ли, далеко ли, приехал к избушке и попросился ночь ночевать.

- Милости просим, — отвечала старуха, — только с тем уговором, чтоб ты загадал мне загадку неразгаданную.

- Хорошо, бабушка!

Вошел в избушку; она его накормила-напоила, в бане выпарила, на постель положила, а сама села возле и велела задавать загадку.

- Погоди, бабушка; дай подумаю!

Как подумаешь, куда велик Божий свет! Живут в нем люди богатые и бедные, и всем им просторно, и всех их рассуждает Господь. Живут роскошные - и празднуют; живут горемычные - и трудятся; каждому своя доля!

В царских палатах, в княжьих чертогах, в высоком терему красовалась Несмеяна-царевна. Какое ей было житье, какое приволье, какое роскошье! Всего много, все есть, чего душа хочет; а никогда она не улыбалась, никогда не смеялась, словно сердце ее ничему не радовалось.

Горько было царю-отцу глядеть на печальную дочь. Открывает он свои царские палаты для всех, кто пожелает быть его гостем.

- Пускай, - говорит, - пытаются развеселить Несмеяну-царевну; кому удастся, тому она будет женою.

Пошел козел лыки драть, а коза орехи рвать. Пришел козел с лыками - нет козы с орехами.

Нет козы с орехами, нет козы с калеными!

- Ну, добро же, коза ! Пошлю на тебя волка.

Волк нейдет козу гнать. Нет козы с орехами, нет козы с калеными!

- Добро же, волк! Пошлю на тебя медведя.

Медведь нейдет волка драть, волк нейдет козу гнать. Нет козы с орехами, нет козы с калеными!

- Добро же, медведь! Пошлю на тебя людей.

Отслужил солдат три войны, не выслужил и выеденного яйца, и отпустили его вчистую.

Вот он вышел на дорогу; шел, шел, пристал и сел у озера. Сидит да думу думает:

— Куда теперь мне деваться, чем прокормиться?.. К черту, что ли, в работники наняться!

Только вымолвил эти речи, а чертенок тут как тут — стоит перед ним, кланяется:

— Здорово, служба!

— Тебе что надо?

— Да не сам ли ты захотел к нам в работники наняться? Что ж, служивый, наймись! Жалованье большое дадим.

— А какова работа?

— Работа легкая: только пятнадцать лет не бриться, не стричься, нос не утирать и одежи не переменять!

В старые годы появился невдалеке от Киева страшный змей. Много народа из Киева потаскал в свою берлогу, потаскал и поел. Утащил змей и царскую дочь, но не съел ее, а крепко-накрепко запер в своей берлоге. Увязалась за царевной из дому маленькая собачонка. Как улетит змей на промысел, царевна напишет записочку к отцу, к матери, привяжет записочку собачонке на шею и пошлет ее домой. Собачонка записочку отнесет и ответ принесет.

Вот раз царь и царица пишут царевне: узнай-де от змея, кто его сильней. Стала царевна от змея допытываться и допыталась.

- Есть, - говорит змей, - в Киеве Никита Кожемяка - тот меня сильней.

Жил-был старик, у него была жена молодая. Повадился к ней в гости ходить парень, Тереха Гладкий. Опознал про то старик и говорит жене:

- Хозяйка, я был в лесу, Миколу Дуплянского нашел: о чем его ни попросишь — то и дает тебе.

А сам наутро побежал в лес, нашел старую сосну и залез к ней в дупло.

Вот баба его напекла пирогов, колобов да масляных блинков и пошла в лес молиться Миколе Дуплянскому. Пришла к сосне, увидала старика и думает:

- Вот он, батюшка, Микола Дуплянский-то! — Давай ему молиться:

- Ослепи, батюшка Микола, моего старика.

А старик отвечает:

Был-жил король вдовый и у него было двенадцать дочерей, одна другой лучше. Каждую ночь уходили эти царевны, а куда - неведомо; только что ни сутки - изнашивали по новой паре башмаков. Не наготовится король на них обуви, и захотелось ему узнать, куда это они по ночам уходят и что делают?

Вот он сделал пир, созвал со всех земель королей и королевичей, дворян и купцов и простых людей и спрашивает: не сумеет ли кто разгадать ему эту загадку? Кто разгадает - за того отдаст любимую дочь замуж да полцарства в приданое.

Никто не берется узнать, где бывают по ночам королевны; вызвался один бедный дворянин.

- Ваше королевское величество! Я узнаю.

- Ладно, узнай!

После бедный дворянин одумался и говорит сам себе:

- Что я наделал? Взялся узнать, а сам ничего не ведаю! Если теперь не узнаю, ведь король меня под караул отдаст.

Вышел из дворца за город, идет - раскручинился-пригорюнился; попадается ему навстречу старушка и спрашивает:

Был у одного барина холоп кабальный. Вот и вздумал этот холоп на Ивана Купалу, в самую ночь, сходить в лес, сорвать папоротник, чтобы клад достать.

Дождался он этой ночи, уложил барина спать и в одиннадцать часов пошел в лес.

Входит в лес. Раздался тут свист, шум, гам, хохот. Жутко стало, но он все ничего: хоть жутко, а идет. Глядит — черт на индейском петухе верхом едет. И это ничего: прошел холоп — слова не сказал.

И тут увидел: растет вдали цветок, сияет — точно на стебельке в огне уголек лежит.

Обрадовался холоп, бегом к цветку побежал, а черти ну его останавливать: кто за полу дернет, кто дорогу загородит, кто под ноги подкатится, чтобы он упал. Уж почти добежал холоп до цветка, но тут не вытерпел да как ругнет чертей:

— Отойдите, — говорит, — вы от меня, проклятые!

Не успел выговорить, его назад отбросило.